Голубые ангелы - Страница 46

— Когда человек не может врать, он не должен этого делать, — строго сказал Гонсалес, — я могу вам подсказать. Вас финансировал банк «Ньюген-Хэнд», расположенный в Австралии. Меня интересует, под какое обеспечение? Отвечайте.

От Мигеля не ускользнуло, что при упоминании названия банка господин Муни откровенно вздрогнул. Очевидно, здесь что-то не так, решил Гонсалес.

Джакарта. День двадцатый

— Отдохнули? — Дюпре был сосредоточен как никогда.

— Да, благодарю вас. — Банкир сладко потянулся. Ему был предоставлен трехчасовой сон по настоянию Дюпре.

— Прекрасно. Тогда перейдем к делу.

— Но я уже все рассказал, — удивился банкир, — почти все.

— Вот именно «почти», — усмехнулся Шарль, делая ударение на последнем слове.

— Что вы хотите этим сказать? — настороженно спрашивает Муни.

— Меня интересует прежде всего, под какое обеспечение банк «Ньюген-Хэнд» предоставил вам такие суммы? Почему целый ряд банков охотно финансировал ваши лаборатории? Не знать этого вы просто не можете. Хотя бы потому, что отвечаете в триаде за финансовую деятельность организации.

Дюпре, приехавший три часа назад, быстро разобрался, что к чему, и теперь они вдвоем с Мигелем обрабатывали Муни. Луиджи было сделано строгое внушение за неумение владеть нервами.

И хотя Мигель постарался смягчить вину Минелли, разбитое лицо банкира говорило само за себя.

Банкир молчал.

— Опять? — поморщился Мигель.

— Послушайте, Муни, мы же условились — предельная откровенность. — Шарль встал со своего стула, подошел к банкиру. — После всего, что вы нам рассказали, ваша жизнь не стоит и цента. Мы, полиция, конкуренты или ваши компаньоны — какая разница? Теперь вы обречены. Ваш единственный шанс — предельная откровенность. Кстати, я сильно подозреваю, что Майкл Хэнд поступил в вашей ситуации именно так, хотя я еще не знаю, кто и зачем допрашивал его. Ясно лишь одно — он исчез именно в тот момент, когда это было необходимо. Меня, например, очень интересует, где он скрывается. Полагаю, что вы знаете, где он. Нет? Жаль. Хотя похоже на правду. Итак, я жду ответа на свой вопрос.

— Хэнд был связан с ЦРУ, — тихо произносит банкир.

Шарль широко улыбнулся.

— Это я знаю. Ну и что?

— Деньги тоже поступали оттуда.

— А, вот это уже лучше. В каких целях? Для чего ЦРУ переводило вам деньга?

— Мы оказывали им большие услуги.

— Конкретнее.

— Наши люди контролировали зону Флореса и несколько раз убирали свидетелей, случайно узнавших об открытии там ценных месторождений.

— Уран? — коротко спрашивает Дюпре.

— Вы и это знаете?! — Муни поражен. — Да, уран. Открытие урана долго держали в тайне. Его обнаружили там несколько лет назад, но некоторым не нравилось, что об этом знает слишком много людей.

— И только за это вам платили такие деньги? — иронически хмыкает Гонсалес. — Ты смотри, какие благотворители. Можно подумать, они не могли обойтись без вас.

— Не только за это. Не только, — банкир словно ищет подходящие слова и наконец выдавливает: — Мы поставляли наркотики ЦРУ и Пентагону. Большие партии. Необработанные.

— Чокнулся! — Мигель, не сдержавшись, вскакивает с места. — Объясни.

— Я ничего не знаю. Дурасо был в курсе всего происходящего. Пентагону зачем-то нужны огромные запасы наркотиков, так он мне однажды сказал.

— Вы думаете, он знал, для чего нужны эти запасы? — спрашивает Дюпре.

— Убежден, — кивает банкир.

— Он работает начальником полиции Мехико? Вы не ошиблись?

— Нет. Я даже однажды был у него на приеме. Там было несколько министров правительства и советник посольства США в Мексике.

— Ясно, — Дюпре мрачно откидывается на спинку кресла и почему-то зло смотрит на Гонсалеса, — с этим вопросом все ясно.

Некоторое время в комнате стоит тишина.

— Мы вас оставим на несколько минут. — Дюпре выпрямляется, жестом приглашая Гонсалеса следовать за ним. Они выходят в другую комнату. Шарль останавливается, тихо закрывает за собой дверь. В соседней комнате слева спит Луиджи Минелли. Весь предыдущий день он провел за рулем, и Шарль решил предоставить ему отдых, не подозревая что события развернутся таким образом.

— Ты знаешь, что он американец? — в упор спрашивает Дюпре.

— Да.

— Его настоящее имя Дамиано Конти. Он бывший офицер ЦРУ. Ты понимаешь, что это означает в подобной ситуации? Я не хочу быть неправильно понятым. И не хочу, чтобы в последний момент меня убили выстрелом в спину.

— Не понял. — У Мигеля моментально пересыхает в горле.

Они говорят по-английски, и ему приходится труднее, чем Дюпре.

— Согласно инструкции мы не имеем права вести расследование, если в дело замешаны территориальные органы государственной безопасности какой-либо страны. На это нужно специальное разрешение.

— Я знаю, но при чем тут мы? — недоуменно пожимает плечами Гонсалес.

— Один, а может, и двое из нас работают на ЦРУ. Проводить расследование в таких обстоятельствах верх идиотизма. Ты не считаешь?

— Один это точно, а кто второй? — парирует Мигель.

— Не знаю. Ты не знаешь, кто я, я не знаю, кто ты. Я и не имею права тебя спрашивать об этом. Но иногда нужно нарушать инструкцию. Если мы запросим разрешение, об этом моментально узнают в ЦРУ. Их представители и так уже запрашивали наш отдел относительно пребывания в Индонезии. Здесь идет крупная игра, и нельзя ошибиться. Значит, будем рисковать. Но я должен быть уверен в своих людях.