Голубые ангелы - Страница 50

— Спасибо хоть за это.

— Не за что. Это я знал еще на Цейлоне. Значит, остались четверо. Один из них — враг. Умный, замаскировавшийся враг. И убийца. Кто? Сальдуенде, Уилкотт, Аламейда, Жунцзы? Кто из них? Они имеют доступ к материалам нашей группы?

— Да. Но операция засекречена. И поэтому никто из четверых вот уже вторую неделю не покидает Центра.

— Значит, этот человек понимает, что мы рано или поздно выйдем на него. Он должен будет что-то предпринять. Когда вы передали информацию о Муни?

— Вчера, как только вы его привезли.

— Он должен понять, что кольцо постепенно сужается. Раз мы просим послать группу «Р-11» в Италию, значит, мы уже выходим на него. Что он сделает в сложившейся ситуации?

— Не знаю, — миссис Дейли с интересом следила за рассуждениями Дюпре.

— Вот и я не знаю. Но понятно одно — он будет действовать.

— За ними установлено наблюдение.

— Ну, это понятно. Оно ничего не даст. Это профессионалы. Боюсь, что приказ о ликвидации нашей группы уже отдан.

Координатор с любопытством взглянула на него.

— Вы так спокойно об этом говорите?

— Я убежден в этом. Поверьте. Ко всему нужно быть готовым. Что с нашими документами?

— Утром их привезет Чанг. Мигелю нужно покинуть Индонезию на частном самолете, его разыскивает полиция.

Дюпре кивнул головой.

— Он полетит сразу в Нью-Йорк. Но об этом не должен знать никто, кроме генерального комиссара.

— Конечно. Как мы и договаривались. Что касается вас с Луиджи, вы должны вылететь в Италию завтра. Необходимо учесть, что Муни не знает, куда и кем доставлялись наркотики в Европу. Хорошо еще, что он сумел указать связного. Тот вылетает завтра вечером. Цель маршрута — Рим. Он, видимо, договорится о поставках новой партии наркотиков.

— Может быть. Во всяком случае, полковник Мархаэн знает об этом.

— Его должны арестовать сегодня. Кстати, уже решено, что генерал Т… и пятый член совета триады «погибнут» в авиакатастрофе. Иначе скандал будет слишком громкий.

— Это уже их внутреннее дело, — пожимает плечами Дюпре.

— И еще… — Координатор, несколько смутившись, поднимает глаза на Дюпре. — Комиссар сообщил, что «вести» связника будет Луиджи, а Дюпре с еще одним агентом будут его прикрывать.

— Что это еще за агент?

— Я.

— Не понял. — Дюпре хмурит брови, до него еще не дошли слова Элен.

— Мы полетим как супружеская пара. Так меньше риска. Два иностранца, прибывшие одновременно со связным, могут вызвать подозрение. Комиссар уже одобрил этот план и высылает нам документы через Интерпол.

— Это ваша идея?

— Я должна отвечать?

— Если можно…

— Моя. Она вам явно не нравится, да?

— Да. Это не женское дело.

Координатор позволила себе откровенно улыбнуться.

— И только поэтому?

— Не только, — у него почему-то дрогнуло лицо, — не только… я… я боюсь за вас. Вы… словом, этот план не пойдет.

— Поздно, Дюпре, увы, поздно. Документы уже высланы. Я доложила, что все уже согласовано с вами.

— Вы… вы… — От волнения он даже вскочил. — Вы только помешаете мне, Элен, я против. Категорически. Вы не выдержите. Я не имею права подвергать вас риску.

Она встала. Медленно, спокойно. Сделала шаг к Дюпре.

— Это мое дело. Я генеральный координатор зоны, господин Дюпре, вы забыли об этом.

— Вот и сидите в своей зоне, — кажется, он ответил чуточку резче, чем следовало.

— Это приказ, господин инспектор. Кроме того, я напоминаю вам, что по служебной субординации вы не можете мне приказывать. Я, слава богу, еще не подчиняюсь вам, — кажется и она ответила чуточку резче, чем следовало, — скорее это вы должны выполнять мои инструкции. Впрочем, я вас больше не задерживаю. Можете идти, — правая рука указала на дверь.

Несколько секунд в комнате стояла тишина. Первым опустил глаза Дюпре. Наклонил голову. Повернулся к дверям.

— Простите, но я ведь люблю вас, — пробормотали его губы; не смея поднять головы, он сделал шаг к дверям.

— Шарль, — раздался за его спиной голос. В нем уже не было прежнего металла.

Он резко обернулся. Очевидно, можно говорить молча, если в эти несколько секунд оба не сказали друг другу ни слова. И сказали больше, чем за все их предыдущие встречи.

Она сделала шаг навстречу. И они бросились в объятия друг другу.

Они были вместе вот уже второй час и не могли оторваться друг от друга. Им обоим казалось, что они шли к этой встрече всю свою жизнь. И все те случайные, посторонние, чужие люди, мужчины и женщины, которые до этого были в их жизни, казались им теперь какими-то нереальными, забытыми, ушедшими в прошлое. Оба вдруг пронзительно ясно ощутили, что это были лишь тени. И только сейчас, здесь, сегодня, они достигли того, к чему подсознательно стремились все время, стараясь найти в ласках друг друга то не испытанное ими ранее чувство полного единения души и тела.

Наверное, люди живут на земле ради вот таких моментов своей жизни. Они, словно яркая вспышка, на короткое мгновение озаряют их тусклое существование, придавая ему то неповторимое очарование, к которому так все стремятся. Если в жизни мужчины хоть однажды бывает такая женщина, значит, его жизнь удалась. Если в жизни женщины хоть однажды встречается такой мужчина, значит, воспоминание о нем будет преследовать ее всю жизнь. Это будет ее мужчина. Тот, о котором она мечтала бессонными ночами, соединяясь с которым она может прикоснуться к чему-то такому, что потом останется на всю жизнь. А мужчины? Мужчины иногда не понимают, что значит ТАКАЯ женщина. С которой возможно, да и то лишь на короткое мгновение, полное слияние душ. К старости они это понимают. Иногда, к сожалению, слишком поздно.